Джефф Мариотт - Зеркальный образ[Mirror Image]

Когда Фиби вернулась в Сан — Франциско на собеседование, она обнаружила, что с нетерпением ждет его, что короткая поездка за город совсем изменила ее настроение. Конечно, поиск места, где поставить машину, мог все испортить. Она дважды объехала квартал, затем стала искать в других местах. Наконец нашла местечко в трех кварталах от штаб–квартиры сети книжных магазинов и втиснула туда свой джип.

Времени оставалось в обрез, и у нее возникло неприятное ощущение. Она быстро шла по тротуару и чуть не споткнулась, наступив на медный браслет, который не заметила. Она остановилась, наклонилась и подобрала браслет, намереваясь оставить его у ограды в стороне от тротуара, так, чтобы он был заметен владельцу, если тот придет искать.

Как раз в этот момент у нее произошло видение, своей неожиданностью и силой перехватив ей дыхание. Она увидела темную, влажную от тумана улицу, молодую женщину в форме. К ней подкрадывалось злое существо, собираясь убить ее. Затем все исчезло, и Фиби снова стояла одна на окутанном туманом тротуаре. Ее колени не сгибались.

Потрясенная Фиби прислонилась к счетчику парковки. Она пыталась разобраться в своем видении. Точно была ночь, так что женщине пока не угрожает непосредственная опасность. Возможно, еще есть время, чтобы найти ее и спасти от крадущегося за ней убийцы. Она не знала, связано ли это каким–либо образом с тем, что расследуют Пайпер, Лео и Коул, но если это так, то присутствие сверхъестественных сил сейчас подтвердилось.

Но ей не удалось определить, где это точно происходило. Эта была такая же улица Сан — Франциско, как и сотни других, окутанная густым туманом, мешающим разглядеть детали, которые позволили бы внести необходимые уточнения. Она сосредоточилась на женщине, пытаясь вспомнить подробности, которые могли бы опознать ее. Очевидно, это униформа, которую Фиби не узнала, но если бы определить, откуда она, это значительно облегчило бы поиск женщины. На ней была темно–синяя блузка, какие носят крестьянки, обшитая золотой ниткой вокруг шеи и на рукавах, и юбка с голубыми узорами, гармонировавшими с блузкой. На ногах простые удобные туфли без каблуков, Фиби вспомнила, что на них виднелись какие–то светлые пятна. Весьма вероятно, что женщина официантка. Пятна от пролитой еды — может быть, густой похлебки из моллюсков или соуса тартар. «Возможно, она работает там, где подают еду из продуктов моря», — заключила Фиби.

Это почти ничего не давало, если учесть, что Сан — Франциско с трех сторон окружен водой. Фиби не очень хорошо рассмотрела женщину, заметила только, что у нее были густые темные волосы, черные глаза и оливкового цвета кожа, значит, она либо из Латинской Америки, либо с Ближнего Востока. На первый взгляд, ей лет двадцать пять.

Как много не ясно! Фиби жалела, что не может вызвать побольше информации, однако ее силы не были предназначены для этого. Она старалась пользоваться тем, чем была наделена, и спасать невинных, когда могла. Одно не вызывало сомнений: оттого, что она будет торчать здесь, никому лучше не станет. Она отошла от парковочного счетчика и отправилась на собеседование.

На этот раз Пейдж не стала пользоваться услугами общественного транспорта. Она уединилась в женском туалете службы социальных проблем и перенеслась прямо домой, в фойе. Некоторое время она раздумывала, как объяснить, почему она явилась в середине дня, если дома кто–нибудь окажется. Хотя она почти не сомневалась, что Пайпер еще на работе, но вот у Фиби было только собеседование, которое уже давно могло закончиться. Кроме того, дома могли оказаться Лео и Коул, передвижения которых совсем непредсказуемы. Пейдж открыла входную дверь и громко захлопнула ее за собой.

— Это я! — крикнула она в сторону лестницы. — Дома есть кто?

Когда никто не отозвался, она начала подниматься по лестнице, думая: «Я это уже видела в кино. Я без труда проникаю в ее комнату, но как только нахожу то, что ищу, кто–то застает меня на месте преступления. Начинается отвратительная сцена, все обижены, звучат неприятные слова. Как сейчас помню, та картина была мне ненавистна».

Она остановилась перед дверью комнаты Фиби. «Я не должна быть здесь, — убеждала она себя. — Мне следует повернуться и уйти. Возвратиться на работу. Забыть, что говорил Тимоти. Что же он все–таки знает? И что же он знает об этом?»

Однако она не могла заставить себя уйти. Она два раза тихо постучала в дверь, потом громче. На всякий случай. Постучать в дверь сестры — что может быть безобиднее?

На ее стук никто не отозвался, и она взялась за дверную ручку. Не заперто. Она вошла и быстро закрыла дверь за собой, ее сердце тревожно билось.

Комната Фиби выглядела как обычно: желто–белые полосатые обои, повсюду свежие цветы, через кружевные занавески из большого окна просачивались лучи солнца. Пейдж не заметила ничего похожего на скрытую камеру или подслушивающее устройство. «Разумеется, — думала она, — если здесь есть скрытая камера и я ее сразу не заметила, то она очень хорошо скрыта». Она никак не могла допустить, что сестра тайком пытается застать ее на месте преступления. Все же ее не покидало ощущение, что во всей этой ситуации что–то не так, даже несмотря на очевидность.

«Я не должна быть здесь, я не должна быть здесь, я не должна быть здесь…» — словно мантру, повторяла Пейдж про себя эти слова, пока пересекала комнату. Наступив на скрипучую доску, она застыла, будто кто–то мог услышать ее, затем стала приближаться к ночному столику. Наконец достигнув цели, Пейдж выдвинула ящик.

Там поверх нескольких шпилек и бутылочки с лосьоном для рук лежал конверт.

Он выглядел древним, скорее всего, ему уже было несколько сотен лет, когда она родилась. Пейдж не представляла, какое он мог иметь к ней отношение. Но Тимоти говорил, что Агнес Холлиуэл дружила с кем–то из его семейства, значит, если Пейдж как–то связана с этим, то все произошло давным–давно.

Часть ее сознания — точнее, большая часть — настаивала на том, чтобы положить конверт и уйти. Эта соблазнительная мысль доставляла ей удовольствие. Она имела возможность доказать хотя бы себе, что не шпионит, что она выше этого. Конечно, никому, кроме Тимоти, она не могла ничего рассказать, а поскольку тот как раз подталкивал ее совершить этот поступок, то он вряд ли обрадуется, узнав о случившемся.

«Если только это не представляет собой своего рода испытание, — думала она. — Может быть, он хочет, чтобы я вернулась и рассказала, что не справилась. Тогда он крепко обнимет меня и поздравит с посвящением в сверхнеобычный клуб ведьм, мне тайно пожмут руку и выдадут членский билет и все такое».